Колесо судьбы «Дубровского» в «Театре Терезы Дуровой» (12+)

Разбойничий роман А.С. Пушкина «Дубровский» – произведение из школьной программы. Читают его в 6 классе. Многие вряд ли обратятся к нему позднее и вспомнят сюжет, тему и язык. Режиссер Ирина Пахомова в «Театре Терезы Дуровой» поставила такого «Дубровского», которого зрители вряд ли забудут.

Да, этот спектакль «обречен» на посещение школьными классами, оттого над режиссером довлеют множество «должен». Сценическое воплощение «Дубровского» должно стать проводником для детей во взрослый театр с его глубоким погружением в нравственные темы. Пушкинский язык должен быть сохранен и ни в коей мере не подстроен под зрителя. Режиссер должен сделать так, чтобы постановка увлекла и заядлых театралов. И т.д. Всё это в «Дубровском» «Театру Терезы Дуровой» удалось. И судя по тишине в зале, наполненном и ценителями театра, и классами, за происходящим на сцене действием зрители наблюдали буквально в оцепенении.

Конечно, большая заслуга в этом исходит из сюжета: он очень плотно скомпонован и развивается на предельных скоростях, что не дает отвлечься и заскучать. Приезжает князь Верейский, оскорбляется Дубровский-старший, Троекуров затевает тяжбу по изъятию Кистеневки, Дубровского разбивает болезнь, возвращается его сын и принимает на руки умирающего отца, после похорон с дворовыми мужиками сжигает дом с приставами… несчастья множатся на глазах, трагизм нарастает. И это – только первое действие, да и то не полностью. Все перипетии Ирина Пахомова уложила в 2 часа 50 минут (с антрактом). При этом ей удалось не пожертвовать пушкинским текстом, в котором много описаний, влияющих на раскрытие персонажей. Строки автора отданы разным героям и органично вплетены в действие.

В оформлении от народной художницы России Марии Рыбасовой – лаконизм: от левой кулисы отодвигается черная стена со стеклянными дверьми, от правой – фасад помещичьего дома, в глубине сцены – наклоненные бревна. Разный угол установки боковых декораций и световые решения позволяют переносить действие в Покровку, в парадную залу дома или девичью гостиную, в Кистенёвку, в лес, на почтовую станцию. Причем краски художник по свету Денис Гришин использует в основном простые и в то же время – символичные: белую и красную. В простой палитре решены и костюмы персонажей, разработанные Ириной Новичковой: серый, черный, белый, красный цвета, серебро. И форменная одежда, и другие облачения приближены к историческому костюму.

Символов в «Дубровском» много. Это и колесо на палке, которое крутит по земле вокруг себя дворовой человек, и зеркальная похоронам Дубровского-старшего сцена проводов Маши Троекуровой замуж, и повозка, которая становится смертным одром… И – музыка в стиле этно-фьюжн, сочиненная Сергеем Кондратьевым и исполняемая оркестром. Она – действующий персонаж, который имеет свой характер и влияет на восприятие сцен: нагнетает тревогу, наполняет настроением площадного балагана, несёт на разливах арпеджио любовь Маши и Владимира Дубровского, с истерической беспомощностью умоляет Троекурова пощадить дочь и ставит многоточие в финальной сцене. Время от времени на сцене появляются вокалисты, исполняющие малознакомые нам обрядовые народные песни и а капелла, и в бережной аранжировке. А поставленные Артуром Ощепковым танцы, коих в спектакле тоже немало, придают еще большую экспрессию тревожным напряженным сценам, в частности, краже леса мужиками из Покровского и пожару в Кистенёвке, похожему на шабаш. В каждом движении – агрессия, дикость, нервозность.

В целом, атмосфера на протяжении всего спектакля напряженная. Разве что короткий эпизод на почтовой станции с учителем Дефоржем (Илья Захаржевский) позволяет публике расслабиться и посмеяться. Диалог с Дубровским в этом эпизоде звучит французском – но всё предельно понятно без перевода.

Центральная фигура спектакля… Кирилла Петрович Троекуров, сыгранный Павлом Мальцевым. Актер представил своего персонажа и сумасбродным помещиком, и любящим, но жестоким отцом, и распутным барином – проявил все черты характера, которыми наделил Пушкин Троекурова. Андрей Гаврилович Дубровский в исполнении Павла Никитченко появляется лишь в первом действии, но его образ запоминается – сцена последних дней Дубровского-старшего вызывает неподдельное сопереживание. Ну а Николай Теряев представляет своего героя Владимира Дубровского, конечно же, образованным и благородным сперва офицером, затем потом разбойником, человеком чести, умеющим сдерживать порывы и прощать во имя любви. У Анны Чумак получилась чувственная и хрупкая Маша, которая по сюжету не смогла растрогать своего отца, но зато задела за душу зрителя. А среди других женских образов дивно хороша барыня Глобова в исполнении Натальи Самсоновой: ей отдана продолжительная сцена на балу у Троекурова, и публика – что в мизансцене, что в зале – внемлет каждому ее слову.

Выписав всех – и главных, и второстепенных – персонажей детально, как у Пушкина, Ирина Пахомова все же сумела по-своему расставить акценты в вопросах нравственных. Да, она показала порочные черты века, вечно актуальный вопрос социального неравенства, пагубные последствия от произвола власть и деньги имеющих, болезненное унижение достоинства. Но более других оказалась подсвечена тема непонимания ценности человеческой жизни: Троекуров не осознает, что своими решениями он обрекает на страдания всех, кто ему дорог, и становится тем колесом, под которое попадают его друг, его дочь и все окружающие.

А.С.Пушкин не окончил свой роман, однако последняя сцена спектакля не оставляет ощущение открытого финала. Вновь появляется символичное колесо, погружающее в медитативное состояние, оставляющее каждого в зале наедине со своими впечатлениями и интерпретациями увиденного. То самое колесо, которое, независимо от возраста, будет напоминать зрителю «Дубровского», с которым они познакомились в «Театре Терезы Дуровой».

Марина Павлова

Фотограф Евгений Чесноков